В то время как в Казани (Россия) проходит 16-й саммит БРИКС, Казахстан вызывает неоднозначную реакцию со стороны своего северного соседа в связи с его недавним сообщением о том, что он не планирует добиваться членства в этом экономическом и геополитическом блоке в обозримом будущем.
На прошлой неделе пресс-секретарь президента Казахстана Берик Уали объяснил, что страна, являющаяся развивающейся средней державой, намерена по-прежнему ориентироваться на Организацию Объединенных Наций как основную международную платформу для решения глобальных проблем.
Решение Астаны не вступать в БРИКС наносит удар по попыткам президента России Владимира Путина позиционировать блок в качестве противовеса западному влиянию, как это видно на примере устоявшихся межправительственных платформ, таких как G7 (форум, который с 1997 по 2014 год носил название G8, когда Россия была исключена из группы после аннексии Крыма) и санкций, введенных с начала 2022 года в связи с полномасштабным вторжением России в Украину.
Изначально реакция России на позицию Казахстана в БРИКС казалась сдержанной. Пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков назвал Казахстан «другом и стратегическим партнером» и отметил, что Москва по-прежнему ожидает президента Касым-Жомарта Токаева на саммите в Казани, где он примет участие в расширенных заседаниях в качестве гостя.
Однако вскоре министр иностранных дел России Сергей Лавров в интервью газете «Аргументы и факты» потребовал разъяснений по поводу позиции Казахстана в БРИКС.
«Нам нужно прояснить эту позицию», — сказал Лавров.
Подчеркнув, что Казахстан активно участвует в ряде других международных организаций, таких как Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), Содружество Независимых Государств (СНГ), Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) и Организация тюркских государств (ОТГ), Лавров отметил, что участие Казахстана в этих группах не мешает ему участвовать в работе таких глобальных площадок, как ООН.
Лавров сказал: «Организация уделяет большое внимание представителям наших центральноазиатских союзников и стратегических партнеров. Все это не мешает ни Казахстану, ни другим странам Центральной Азии активно участвовать в работе Организации Объединенных Наций, которая является универсальной структурой, но которая сейчас переживает кризис не по нашей вине.
Мне кажется, что в конечном итоге наши южные соседи, союзники по ОДКБ, по ЕАЭС, прежде всего, сами увидят прямые выгоды от сближения с БРИКС. Не обязательно присоединяться, но сотрудничать в реализации конкретных проектов [можно], несомненно. Это в интересах всех нас».
Комментарии Лаврова, по-видимому, являются ответом на заявление Уали о том, что Казахстан ориентируется на ООН как на основную международную платформу, что ставит страну на некоторую дистанцию между ней и геополитическими блоками, возглавляемыми Россией. Его ответ, похоже, напомнил Казахстану, что как бывшее советское государство он все еще является частью многих групп, возглавляемых Россией, и что в интересах Астаны быть в русле проектов, возглавляемых БРИКС. Тон Лаврова, в отличие от Пескова до него, указывает на то, что Кремль не слишком доволен выбором Казахстана в отношении БРИКС.
В качестве еще одного доказательства недовольства России Токаевым некоторые наблюдатели указывают на расширяющийся набор запретов на импорт сельскохозяйственной продукции, поступающей из Казахстана, которые в последнее время вводят российские регулирующие органы.
Россельхознадзор ввел временный запрет на ввоз пшеницы, томатов, перца, свежих дынь, семян льна и чечевицы из Казахстана.
Казахстан, по мнению регулятора, виновен в несоблюдении определенных фитосанитарных требований. Инсайдеры отрасли расценили действия Россельхознадзора как ответ на запрет на импорт российского зерна, введенный Казахстаном до конца этого года для защиты интересов собственных зернопроизводителей.
Однако если это ответная мера, то ее принятие в преддверии саммита БРИКС и после заявления Уали не может не вызвать предположений о том, что Москва напоминает Казахстану о том, что он по-прежнему сильно зависит в экономическом плане от своего старого стратегического партнера — России (даже на фоне распространившихся сообщений об усилиях Астаны по наращиванию экспорта пшеницы в Китай).
Не секрет, что вторжение России в Украину заставило страны Центральной Азии осторожно подходить к отношениям с Москвой. Казахстан, в частности, пытается пройти по грани между сохранением дружественных отношений с Россией и соблюдением санкций в отношении Москвы, по крайней мере, до того момента, когда продолжение торговли с РФ не заставит западные столицы ввести дополнительные санкции против Астаны.
Среди российских империалистических и националистических идеологов претензии Москвы на северные районы Казахстана, некогда входившие в состав Российской империи, звучат с момента распада Советского Союза в 1991 году.
Усилия Астаны по сохранению безусловного нейтралитета в отношении Украины, с одной стороны, направлены на то, чтобы сохранить спокойствие и неантагонистичность России, а с другой — на то, чтобы Запад был доволен настолько, чтобы предоставить Казахстану легкое время, когда дело дойдет до любых международных решений в отношении России, которые могут нанести ущерб его экономике, крупнейшей в Центральной Азии.
Майкл Росси, преподаватель факультета политологии Университета Лонг-Айленда, написал в статье для Geopolitical Monitor: «Решение Казахстана о членстве в БРИКС не следует рассматривать как отказ от отношений с Китаем и Россией».
«В конечном счете, решение Казахстана о вступлении в БРИКС носит прагматический характер. Хотя центральноазиатская страна имеет прочные торгово-экономические связи как с Китаем, так и с Россией, вступление в БРИКС может поставить под угрозу ее позицию нейтрального государства в мировых делах», — отметил Росси.
Казахский политический обозреватель Газиз Абишев разделяет взгляды Росси. Недавно Абишев заявил местному информационному агентству Tengrinews, что «БРИКС в некотором роде позиционируется как противовес коллективному Западу и используется в качестве аргумента в конфронтационной риторике «ястребов» в восточном блоке. В этом смысле вступление Казахстана в БРИКС поставило бы ряд дополнительных вопросов относительно его мирной многовекторной [внешней] политики, которая в противном случае могла бы быть конвертирована в некий дипломатический капитал».
«В Казахстане нет враждебности к БРИКС, скорее наоборот. Однако вступление в эту организацию означает либо активное участие в ее проектах, направленных на формирование альтернативных глобальных систем, либо превращение в барьер на пути их развития. Ни один из этих вариантов на данном этапе не представляет особого интереса для Казахстана», — заключил Абишев.
Остается неясным, понимают ли российские власти решение Казахстана как попытку сохранить нейтралитет — позиция, которая, откровенно говоря, в конечном счете выгодна России, тем более что она полагается на Казахстан в плане невидимого реэкспорта, помогающего ее экономике, в том числе военной, уклоняться от санкций, — или же рассматривают его как акт, призванный увеличить дистанцию между казахами и их бывшим колониальным хозяином. Казахстан должен сделать так, чтобы Кремль не пришел к мысли, что он имеет дело с мелким предательством.
Автор: Петр Баунов
Источник: CENTRAL ASIA BLOG: Might Moscow see Kazakhstan’s decision not to join BRICS as a minor betrayal?
Перевод Дианы Канбаковой
Фото из открытых источников