Исполняется 50 лет со дня вторжения Турции на Кипр. Турецкие аргументы о том, что они вмешались, чтобы защитить мусульманское население Кипра, не соответствуют действительности. Основной захват Турцией более трети территории острова произошел уже после того, как кризис миновал, и на фоне женевских мирных переговоров. Президент Реджеп Тайип Эрдоган в марте прошлого года сказал турецким военным: «Возможно, если бы мы продвинулись на юг, и я говорю это как дитя современности, не было бы больше ни юга, ни севера, и Кипр был бы только наш».
Результатом стала не защита турок-киприотов, а, скорее, их культурная гибель. Сменявшие друг друга турецкие лидеры выкорчевывали целые деревни в Анатолии и дарили их жителям греческие, которые войска подвергли этнической чистке. Турецкое правительство может рассматривать турок и турок-киприотов как синонимы, но у этих двух народов разные культуры и диалекты. Анатолийские турки, такие как сам Эрдоган, как правило, более консервативны в религиозном плане. В отличие от них турки-киприоты, привыкшие жить на острове вперемешку со своими собратьями-христианами, гораздо менее доктринерски настроены и более терпимы к другим верованиям и религиям. Сегодня оккупированная турками зона систематически лишает коренных киприотов значимого политического представительства, поскольку северной зоной управляют квислинговские чиновники, лояльные скорее Турции, чем Кипру.
Дипломатам, которые совершают двухлетние поездки, и американцам, которые считают все, что выходит за рамки десятилетия, древней историей, разделение Кипра может показаться постоянным. Если международное сообщество не может отменить турецкую оккупацию, почему бы ему просто не признать новую реальность? Эрдоган упорно настаивает на таком исходе, а Госдепартамент поощряет его, отказываясь использовать слово «оккупация» для описания действий Турции.
Однако позволить Турции воспользоваться кипрской моделью было бы катастрофой по трем причинам. Во-первых, это оправдывает использование Турцией кипрской модели оккупации в других местах. Во-вторых, это узаконивает тактику России по организации нелегитимных государств на территории своих соседей, таких как Грузия, Молдова и Украина. В-третьих, она создает пространство, в котором процветают терроризм и отмывание денег.
Оккупация Кипра Турцией положила начало процессу, который разворачивался в течение многих лет. За первым вторжением последовали этнические чистки. Турки уничтожили греческий язык и разрушили греческие церкви. Анкара попыталась организовать местное коренное население, но, не дождавшись их полного согласия с турецким имперским проектом, начала перебрасывать в регион поселенцев. Турция также начала присоединять оккупированную зону: ввела турецкую валюту, свою почтовую систему, сделала турецкий язык официальным, ввела турецкую государственную учебную программу, открыла местные филиалы турецких университетов и разрешила безвизовый въезд. Хотя турецкая зона официально провозгласила свою независимость только в 1983 году, она остается колонией. Вишистская Франция имела больше независимости от Германии, чем так называемая Турецкая Республика Северного Кипра от Турции.
Риски для безопасности Европы, Запада, умеренных арабских государств и Израиля растут. Оккупированная Турцией зона не только является центром отмывания денег и обхода санкций для российских и ближневосточных террористических группировок, но и служит перевалочным пунктом для «Хезболлы» и других террористических групп, стремящихся убивать евреев или проникать в Европу.
Опасность предоставления времени для турецких действий очевидна сегодня как в Сирии, так и в Ираке. В 2018 году Турция вошла в сирийский район Африн, где проживает большинство курдов, и сразу же начала изгонять их, уничтожать их культурные ценности, ввозить поселенцев, выдавать новые турецкие удостоверения личности, открывать почтовые отделения, менять школьные программы и создавать университетские сателлиты. Сегодня Африн — это одновременно и турецкая сатрапия, и рассадник боевиков «Исламского государства» и «Аль-Каиды», которых Эрдоган поощряет, но и старается правдоподобно откреститься.
Турция также применила кипрскую модель в Иракском Курдистане. Только с 15 июня 2024 года она провела более 380 бомбардировок, чтобы вытеснить курдов из их деревень, а турецкие войска сожгли более 250 квадратных миль сельскохозяйственных полей. Турецкая армия также установила контрольно-пропускные пункты, которые препятствуют любой торговле, не одобренной Турцией. Представители турецкой армии открыто заявляют о своих претензиях на нефтяные месторождения на территории Ирака. Хотя Турция утверждает, что ее вторжение направлено против курдского терроризма, их правительство не смогло доказать, что из Иракского Курдистана происходят какие-либо нападения, которые оправдывали бы его оккупацию. Тем временем Турция отказывается выводить войска, оставляя тысячи человек в курдских и арабских городах, где местные жители жалуются на почти постоянные оскорбления. Если иракские курды поддерживали порядок, то сегодня все, кроме турецкой разведки, остаются слепы к терроризму, который прорастает в регионе благодаря ополченцам, завезенным из Турции.
Не меньшую опасность представляет стремление к постоянному разделу и признанию Турецкой Республики Северного Кипра в качестве законного государства. Азербайджан и Пакистан, похоже, готовы признать оккупированную зону независимой, и Эрдоган оказывает давление на Казахстан и Узбекистан, чтобы те последовали этому примеру. Если они это сделают, то создадут прецедент, который может распространиться на Абхазию и Южную Осетию, отторгнутые российскими войсками от Грузии в 2008 году, и на марионеточное государство Приднестровья, которое Россия вырезала из суверенной молдавской территории. Учитывая намеки Эрдогана на то, что он стремится к аншлюсу Кипра с Турцией, любое признание также будет способствовать реализации стратегии России в Украине, где она сначала поддержала независимость Донецкой и Луганской народных республик, а затем спонсировала плебисциты по их официальному присоединению.
Вознаграждение Турции даже спустя полвека после случившегося приведет к хаосу в международном порядке, поскольку империалистические государства, такие как Россия и Турция, спонсируют сепаратистские движения в качестве средства реализации имперских мечтаний. Вместо того чтобы реагировать постфактум, сейчас самое время дать понять Азербайджану, Казахстану, Узбекистану и Пакистану, что любое признание Северного Кипра приведет к прекращению американской помощи. Для Казахстана принять любую турецкую или российскую взятку в обмен на признание Северного Кипра может стать национальным самоубийством, особенно учитывая его подверженность этническому сепаратизму. Пакистан тоже должен понимать, что любая поддержка раздела Кипра может привести к оспариванию его суверенитета над Белуджистаном или Синдом.
Еще не поздно помешать имперским целям Турции и восстановить единство Кипра. Сегодня на Кипре нет опасности этнических чисток или общинного насилия. Требование вывода турецких войск с Кипра должно стать приоритетом Америки и Европейского союза и обязательным условием для оказания любой финансовой или военной помощи Турции. Также невозможно провести различие между законными киприотами и турецкими поселенцами. Когда жители оккупированной зоны обращаются за получением кипрских паспортов, они могут доказать свою связь с островом через записи о рождении и браке. Если Турция может тратить сотни миллионов долларов на субсидирование джихадистских группировок от Африки до Азербайджана и от Бенгази до Баку, то, несомненно, она может позволить себе переселить незаконных турецких поселенцев обратно в Анатолию. И действительно, приближенные Эрдогана могли бы наслаждаться последующими строительными контактами, которые потребует такой шаг.
Автор: Майкл Рубин
Источник: 50 Years Later: Turkey’s ‘Cyprus Model’ Is Still Dangerous | American Enterprise Institute - AEI
Перевод Дианы Канбаковой
Фото из открытых источников